Фашисты [litres] - Кирилл Викторович Рябов

– Не знаю, как он туда попал. Да и неважно. Ну а сидит он не просто так. Демоны вообще ничего просто так не делают. Он будет вас мучить, причинять боль. Вам же было больно, когда вы скорую вызвали? Ну, вот. Это только начало. Он ещё в силу не вошёл. Не созрел. Как созреет, сами себе удивитесь.

– Ага, – сказал Вольский осторожно. – Понимаю. А может, есть какое-то лекарство?

– Не валяйте дурака! Какое лекарство? Ну, какое лекарство?!

Кузнецов привстал и надвинулся.

– Он вас будет пытать и требовать, чтобы вы творили всякое непотребство. Я с таким уже сталкивался.

– Значит, это не камень и не рак? – сказал Вольский.

– Вы что, глухой? Я же вам только что рассказал. Медицина тут, как мы часто говорим, бессильна. А вот хороший бесогон вам поможет.

– Бесогон? Это травы какие-то?

Кузнецов выдвинул ящик стола и быстро что-то написал на листке. Подвинул Вольскому. Тот увидел номер телефона и имя – отец Прокопий.

– Вот кто вам поможет. И не тяните с этим. Сегодня же свяжитесь с ним.

– Понятно, – сказал Вольский, вставая. – Большое спасибо. До свидания.

– Номер телефона забыли, – сказал Кузнецов брезгливо.

– Да, точно.

Вольский сунул листок в задний карман штанов.

– Не потеряйте. А то я завтра ухожу в отпуск и улетаю отдыхать. Месяц вы меня не отыщете.

– Нет-нет. Я не потеряю. И сегодня же свяжусь.

Кузнецов ухмыльнулся.

– Уж сделайте милость.

И резко добавил:

– Себе.

Выйдя из кабинета, Вольский, будто контуженый, шатался по коридорам второго этажа, не в силах сообразить, где находится лестница. Пришлось спрашивать уборщицу. Та оказалась глухая и лишь орала, приставляя ладонь к уху:

– А? Что? А? Громче, не слышу.

– Где выход? Как мне на первый этаж попасть? – кричал Вольский, чувствуя себя дураком.

– Кого? В больницу класть? Тут, мой хороший, поликлиника, тут не кладут.

– Дурдом тут, а не поликлиника, – отчётливо произнёс Вольский, надеясь, что уборщица прочтёт по губам. – Дурдом! Ясно?

Отыскав лестницу, он сбежал на первый этаж, промчался в гардероб, схватил куртку и вылетел на улицу. Прохладный октябрьский воздух был свеж. Вольский подышал полной грудью и немного опомнился. Бок не болел.

В кармане прожужжал смартфон. От Саши пришло сообщение: «Ты ещё у врача? Позвони, когда освободишься. Я волнуюсь». Он нажал вызов.

– Говори, – сказала Саша.

– Я как раз вышел на улицу.

– Что сказали?

– Всё хорошо. Кажется, я здоров.

– Погоди. А что это был за приступ? В чём причина? УЗИ что показало?

Вольский замялся.

– Ну, возможно, у меня там обычный камень. Но и это не точно.

Он пытался закурить, придерживая смартфон плечом.

– Ты можешь слово в слово передать, что тебе сказал врач? – спросила Саша.

– Давай я приеду и всё расскажу.

– Я ужасно переживаю. Ужасно. Ты меня не обманываешь?

– Ну, конечно, нет. Я скоро буду. Люблю тебя.

– И я тебя люблю, – вздохнула Саша.

Потом позвонила мама. Вольский как раз зашёл в трамвай.

– Коля, что сказал врач?

– Ничего страшного. Обычный спазм. Всё прошло.

– Не говори мне лжи. Шурочка рассказала, что ты выл от боли. Как волк. Ты просто не хочешь меня расстраивать.

– Я не вру. УЗИ ничего не показало. Врач меня осмо трел. Всё чисто. И сейчас я себя чувствую прекрасно.

Мама вздохнула.

– У меня сердце не на месте. Это рак?

– Совершенно точно не рак! – сказал Вольский смущённо.

Ему казалось, что другие пассажиры внимательно слушают, о чём он говорит.

– Материнское сердце не обманешь.

– Если ты не веришь, я сфотографирую заключение врача и пришлю тебе по почте.

Вольский имел в виду обычную фотографию и обычную почту. Мама не пользовалась интернетом. И телефон у неё был кнопочный.

– Сынок, если с тобой что-то случится, я отравлюсь.

– Перестань! – разозлился Вольский. – Как тебе не стыдно говорить мне такие вещи?

Мама тихонько заскулила. Пришлось успокаивать.

– Прошу тебя, не плачь. Всё ведь хорошо. Это, наверное, был спазм. Или колика.

– Ты кричал на меня, – прошептала мама. – Кричал на мать!

Голос звучал будто со дна колодца.

– Но ведь я не кричал. О чём ты говоришь?

– Закрой рот, говорил ты мне. Закрой рот!

– Мама, я такого не говорил.

– Я уже старая и больная, я тебе не нужна. Ну, ничего, мне уже недолго осталось.

Он вышел на ближайшей остановке.

– Пожалуйста, мама, успокойся. Я люблю тебя! Ты ведь знаешь.

– Жену ты больше любишь.

– Нет. Не больше. Я люблю вас одинаково. Просто по-разному.

– Ах, по-разному? Понятно.

– У тебя подскочит давление, если ты будешь волноваться.

– Кого это волнует?! Кого?!

– Это меня волнует. Ты принимала таблетки?

– Нет. И не стану. Мне уже всё равно.

Вольский тяжело вздохнул. Мама продолжала поскуливать. На остановку пришёл небритый хмырь в камуфляжных штанах и кожаной куртке. С неприятным звуком он вскрыл банку пива и надолго к ней присосался.

– Ты там? – спросил тихо Вольский.

– Да, – ответила мама.

– Молчишь.

– А что я должна говорить?

– Эй, сигарета есть? – окликнул хмырь.

– Да, сейчас.

– С кем ты разговариваешь? – спросила мама. – Алло! Ты у врача до сих пор?

– Нет, подожди… Тут это… Сейчас…

Он достал пачку и протянул хмырю. Тот вытряхнул одну сигарету, прикурил и сунул пачку в карман. Вольский вопросительно посмотрел на него.

– Почему ты молчишь? – спросила мама. – Где ты?

– Ну, я тут.

Вольский опустил смартфон.

– Это мои сигареты, – сказал он.

– Чего надо? – спросил хмырь нервно.

Мама что-то кричала. Пришлось вернуть смартфон к уху.

– Что там происходит? Куда ты пропал? С кем ты? Почему ты не отвечаешь мне?

– Всё хорошо, мама, – сказал Вольский.

Хмырь брезгливо и насмешливо смотрел на него, дымя сигаретой. Вольский пошёл прочь.

– Встретил знакомого, – сказал он.

– Какого знакомого? Где ты?

– Я иду по улице домой.

– Пешком? Почему ты не сел в трамвай или автобус?

– Я сел, а потом вышел, чтобы поговорить с тобой. Там шумно было.

– Коля, маленький, не сердись на маму. Я очень переживаю. И люблю тебя.

– И я, мама, переживаю и люблю тебя.

– Приезжай поскорее, я ужасно скучаю.

– На новогодние праздники приеду, как обещал.

– Так долго ждать.

– Время быстро пролетит.

– Это правда.

– Мама, прими, пожалуйста, таблетки.

– Я уже приняла утром. Теперь перед сном.

– Хорошо. Завтра созвонимся тогда.

– До завтра, сынок, целую.

– Целую, – сказал Вольский.

Он машинально сунул руку в карман за сигаретами. Но тут же вытащил и опустил болтаться вдоль тела. Через пару остановок Вольский увидел табачный павильон, купил пачку и успел покурить, прежде чем приехал следующий трамвай. Зайдя в салон, он вдруг подумал, что увидит сейчас хмыря, придётся ехать неподалёку от него и делать вид,